Смерть Юрия Лужкова вызвала бурную реакцию продажных журналистов
Видит бог, не хотел я ничего говорить по поводу смерти Юрия Лужкова, но теперь положение обязывает сказать хотя бы несколько слов. Пока он был жив, я не относился ни к числу его ненавистников (хотя, конечно, понимал, что мы с ним находимся по разные стороны баррикад), ни, тем более, к числу его поклонников. И уж тем более, я и не думал возмущать его праха после смерти, хотя зла он сделал немало.
Да и речь я хочу повести не столько о нём, сколько о том, как люди реагируют на его смерть.
Итак, недавно наши продажненькие журналисты всех мастей из буржуазных средств массовой информации получили новый повод почесать языки. Они огромной сворой собак набежали на могилу бывшего мэра Москвы. Теперь каждая газетная и телевизионная шавка, норовит отметиться у его надгробия. Всем надо прогавкать несколько слов о том, как хорош был покойный и сколько добра он сделал всем от мала до велика.
Слушаешь этот нестройный, но мощный хор завывающих над могилой собак, и поневоле вспоминается, что когда-то все они гавкали по-другому.
Осенью 2010 года, как многие из нас помнят, с экранов телевизоров и газетных страниц на Ю.М. Лужкова потекли потоки отборной грязи. Он обвинялся в коррупции, в отмывании денег и т.д. А ведь совсем недавно мэр Москвы пользовался немалой благосклонностью журналистов. Его воспевали на все лады. И, вдруг, в одно мгновение, отношение прессы к его персоне резко переменилось.
Безусловно, многое из той дряни, которой журналисты по чьему-то заказу поливали Ю.М. Лужкова, было чистейшей правдой. Но факты, о которых они твердили, существовали и до осени 2010 года. Но тогда они были запрещённой темой, и поминали их, в лучшем случае, две-три оппозиционных газеты с относительно небольшим тиражом. А тут вдруг все валом обрушились на Юрия Лужкова.
И, наверное, не было ни единой газетной шавки, которая не считала бы своим долгом облаять мэра столицы. И, как всем нам известно, кончилось это тем, что в конце сентября 2010 года его полномочия были досрочно прекращены. Теперь человека нет в живых.
И те же шавки, что раньше рычали и лаяли на него, теперь начинают жалобно скулить над могилой.
И хочется спросить эту лишаястую стаю: что вы так усердствуете, господа? Чего вы добьётесь своим завыванием? Не срамно ли вам, поднимать плачь по человеку, которого совсем недавно норовили укусить, если не сожрать? Положим, ругать Лужкова осенью 2010 года вас заставляли (не могло же случиться такого, что, без указания сверху, против Лужкова разом поднялись все телевизионные каналы).
Но кто сейчас заставляет вас признаваться покойному в любви и лить крокодиловы слёзы? Некрасиво, господа, очень некрасиво.
Или, может быть, вы этими выкрутасами стремитесь показать полное отсутствие у вас принципов и даже простого самолюбия? И то верно: вдруг кто-нибудь из современных «хозяев жизни» обратит внимание на журналиста, который каждой своей строчкой, каждым словом и жестом говорит: «я продажен, я насквозь продажен, и я могу вам пригодиться!».
Тогда да, лучшей рекламы вам не придумать.
